Теперь — только вдвоем

Оказалось, что пошли они на концерт Собинова, после которого, разумеется, состоялся банкет. С этого банкета они ушли уже вдвоем и всю ночь бродили по городу. Эта ночная прогулка отозвалась потом в «Весне»: режиссер, актриса — «...вдвоем, под руку...».

На Тверском бульваре есть огромный тополь и скамейка возле него. И вот тогда, много лет назад, случайные прохожие могли наблюдать такую картину: высокий молодой человек спортивного вида, отбежав от своей спутницы, вскочил на скамейку, перевернувшись вверх ногами, прошелся по ней на руках и, сделав сальто, снова спрыгнул на землю. Все это весело, легко, не прерывая разговора. Такое было время, казавшееся легким, веселым.

Он проводил ее до дома в Гагаринском переулке. Они расставались, так и не перейдя на «ты». Они и потом никогда не обращались друг к другу на «ты» — во всяком случае при посторонних. И никому за всю жизнь не удалось узнать, что же происходит за закрытыми дверями их дома. Для мира они всегда были удачливой кинематографической парой, которая даже свои разговоры, казалось, вела по сценарию.

Однажды Орлова появилась дома в сопровождении Александрова, и родня ахнула: вместо темноволосой Любочки они увидели платиновую блондинку. В этот день ее окончательно утвердили на роль Анюты. Но ее радость домашние не очень разделяли — настолько она была непохожа на себя, что казалась чужой. А маленькая племянница Орловой Нонна даже расплакалась, расстроившись, что какой-то чужой дядька испортил ее Любочку...

На всех этапах производства картину «Веселые ребята», носившую тогда название «джаз-комедии», яростно ругали в прессе. Говорили, что комедия эта целиком не советская, а западная, что достаточно подставить вместо русских иностранные имена — и получите настоящую американскую комедию.

Выход фильма постоянно задерживался из-за того, что в те времена модно было в августе рапортовать о выпуске фильма к декабрю, не имея даже физической возможности закончить к этому сроку.

Любопытно, что даже создатели фильма относились к нему скептически. Вот что писал оператор В. Нильсен актеру Максиму Штрауху из экспедиции: «Снимаем жуткую халтуру, тем более вредную, что все это, несомненно, будет иметь успех и станет стилем советского кино на неопределенное время. Трудно себе представить, до каких пределов может дойти дурной вкус и пошлятина в каждой мелочи, начиная с композиции кадриков и кончая выбором костюмов и актерской работой. Гриша [Александров] на меня зол, так как я, очевидно, мешаю ему изгаляться перед легковерными слушателями. Но мне чертовски надоел весь этот салон с наигранным джентльменством. А хуже всего, когда на площадке появляется "хозяйка". Гриша совсем потерял голову и, видимо, собирается после окончания картины жениться».

«Хозяйка» же приехала на съемки, взяв окончательный расчет в театре. Ее отговаривали, убеждая, что кино сегодня есть, а завтра нет, но она была непреклонна.

Разумеется, театр она бросала не ради кино, а ради режиссера.