Эротика в фильмах Орловой

Как известно, начиная с 1930-х годов, секса в Советском Союзе официально не было. Правда, дети в стране появлялись с завидной частотой и регулярностью. Но, так сказать, в морально-нравственном отношении народ содержался в пуританских условиях. Пытливый взгляд Главного Кремлевского Критика и Цензора тщательно следил за «чистотой» информационых потоков, поступающих к зрителям с экранов кинотеатров. Не только «тяжелого порно», но даже «легкой эротики» не было и в помине. Поцелуи на экране — вершина любовного экстаза. Любовные объятья должны быть как можно более «братскими». Любовные диалоги — чуть современнее и смелее, чем у героев Шекспира, трехвековой давности.

И все же, несмотря на недремлющее око Главного Друга всех кинематографистов, режиссеры находили способы вызвать трепет в зрительских сердцах. Это давалось им даже легче, чем современным создателям эротической кинопродукции, поскольку «запретный плод сладок», а отсутствие привычки к подобного рода зрелищам и свежесть восприятия создавали благоприятную почву для чуткого реагирования на малейший намек на запрещенную тему.

Так что же заставляло учащенно биться зрительские сердца в далеких 1930—1940-х годах? Не будем смеяться, постараемся понять те наивные и трудные времена.

Народная артистка СССР, орденоносец Любовь Петровна Орлова, волею режиссера, одна из немногих демонстрировала в строго дозированных количествах элементы едва заметной (с современной точки зрения) эротики.

В фильме «Цирк» американская актриса Марион Диксон танцует на пушке в обтягивающем трико с блестками. «Номер на пушке» — несомненно, один из самых смелых эпизодов советского кинематографа той эпохи. Вероятно, фильм пользовался такой популярностью во многом благодаря именно этой сцене. Советский зритель жадно любовался стройной фигурой, точеными ножками и «идеологически невыдержанными» телодвижениями очаровательной «иностранки», такой соблазнительной и неприступно далекой одновременно.

Самым насыщенным «крамольными» эпизодами, как ни странно, был самый нелюбимый Сталиным фильм Г.В. Александрова — «Светлый путь».

Во-первых, Таня-Золушка показана моющейся в заводской душевой. Пользуясь словами героини фильма Марселя Карне, можно определить: зрителю демонстрируется «голая правда по плечи». На заднем плане — полуобнаженные работницы фабрики моются в полупрозрачных душевых кабинках. Сцена прямо-таки вопиющая по своей «откровенности» для советского кино.

Во-вторых, Таня-Золушка появляется на экране в одной ночной рубашке — какой пассаж! В такой «униформе» она мечтает о трудовых рекордах, стахановских нормах и темпах, энергично двигает мебель, планируя свои действия у станков, и затем торопится позвонить заводскому парторгу.

И, наконец, Таня, в расстроенных чувствах, пристыженная этим самым парторгом, подскакивает на кровати в распахнутом халатике, в ночной рубашке, из-под которой видны чулки и пажи пояса. Смущенная, она слегка поправляет одежду. И все же на экране — полуодетая женщина. «Авангард» по тем временам.

Что ж, режиссер картины был все еще «молод и насмешлив». Ему еще не было и сорока, и молодой задор «босоного комиссара» еще не угас.

И, конечно, не по-советски сексуальной была Любовь Орлова в крошечном эпизоде в фильме «Дело Артамоновых». Режиссер Григорий Рошаль, при помощи актрисы, создал прямо-таки маленький шедевр. Остается только поражаться изобретательности режиссера, который исхитрился в условиях строжайшей цензуры извлечь из красочного горьковского описания максимум смысла и полноценно передать его «скупыми», даже «скудными» средствами. Благодаря исполнительскому искусству актрисы и удачным режиссерским решениям у зрителя возникало именно такое ощущение, которое и должно было появиться при прочтении текста романа. Стриптиз был так живо показан такими тонкими полунамеками, что актрисе совсем не пришлось оголяться. Эффект был достигнут, и возрастной ценз, установленный на просмотр фильма, свидетельствует об уровне «морально-нравственной» опасности, диагностированной и точно зафиксированной бдительными сталинскими цензорами.

И уж совсем неприличные кадры попали в боевой киносборник, снятый в спешке в 1941 году. Любовь Орлова — Стрелка в пилотке, гимнастерке и сапогах, играя на баяне, поет куплеты и лихо отплясывает. Любовь Петровна снова потрясает своей многогранностью, так как петь и танцевать, держа в руках довольно тяжелый инструмент, было бы нелегко даже мужчине, а тут — хрупкая женщина. Но вот незадача... Юбка в складочку колышется в танце так размашисто, что слишком откровенно видны стройные ножки выше колен... Именно глядя на эти кадры, Л. Берия изрек свой пошлый комплимент относительно физических данных актрисы: «Ого! А у нее, оказывается, есть "за что" и есть "во что"!»