Мысли об Орловой
«Как ее встречали всюду, где бы она ни появлялась! Как родную, как желанную, как дочь и сестру! Народный характер ее героинь, ее простота, ее человеческое обаяние, ее громадная артистическая культура давно и прочно в глазах множества людей создали вполне реальный идеал советской киноактрисы. В этом нет преувеличения. Я это видел, чувствовал. Как режиссер, работая с идеальной актрисой Орловой, с необыкновенно высоким человеком. Высока она была самоотверженным служением искусству... Высока она была строгой добротой к людям. Высока она настоящей женской красотой, которую умела с достоинством нести по жизни. Она была прекрасным верным другом».
Григорий Александров
Как ее встречали всюду, где бы она не появлялась! Как родную, как желанную, как дочь и сестру. Народный характер ее героинь, ее простота, ее человеческое обаяние, ее громадная артистическая культура давно и прочно в глазах множества людей создали вполне реальный идеал советской киноактрисы. В этом нет преувеличения. Я это видел, чувствовал. Как Режиссер, работая с идеальной актрисой Орловой, с необыкновенно высоким человеком.
Высока она была самоотверженным служением искусству...
Высока она была строгой добротой к людям. Пустым словам неисполнимых обещаний она всегда предпочитала правду, объективность, стремление сделать все, что в ее силах.
Высока она настоящей женской красотой, которую умела с достоинством нести по жизни. Она была прекрасным, верным другом...
Григорий Александров
«Если бы у нас не было железного занавеса, ее носил бы на руках весь мир».
Карен Шахназаров
«Сказать об Орловой, что она "добрая", — это все равно что признать, что Лев Толстой — писатель не без способностей».
«От нее исходила... такая дивная прелесть, какую мне, уж поверьте моему слову, просто не приходилось встречать у других актрис. Ни тогда, ни после... А я их много перевидала... Ни у кого не было такой грации, такого легкого веселого шика — своего, природного».
Фаина Георгиевна Раневская
«Кто сказал, что погода плохая? Вот и солнышко!»
Федерико Феллини
«Теперь, пожалуй, можно тушить все свечи: улыбка Орловой способна осветить этот зал».
Иван Семенович Козловский
«Дар Орловой — быть вне возраста, быть красивой, блестяще владеть голосом и телом — это труд. Она была рыцарем своей профессии. Вероятно, многое ей пришлось принести в жертву избранному делу и много, очень много трудиться: ежедневная сорокаминутная работа у балетного станка, занятия спортом, вокалом, хореографией... Она очень уважительно и строго относилась к своей профессии».
«Когда в спектакле "Милый лжец" Любовь Петровна произносила реплику своей героини, миссис Патрик Кэмпбелл: "И мне никогда не будет больше тридцати девяти лет, ни на один день!", зал взрывался аплодисментами на каждом спектакле! И аплодисменты относились не к персонажу, а к актрисе, за ее неувядаемость!».
Ростислав Янович Плятт
«Впервые увидел живую легенду. Она вышла из машины в шубе с поднятым воротником, без головного убора, маленькая такая, немолодая уже женщина. А на сцене! Боже, на сцене это была просто Богиня, изумительная дама, которая могла себе позволить даже раздеваться чуть ли не донага. И вы знаете, я был сражен ее великолепием! Какая спортивная фигура! Какие линии тела! Потом, когда занавес закрывался, а она уходила за кулисы, я понимал, чего это ей стоило. Но вскоре занавес открывался, и она вновь преображалась. Это была Любовь Петровна Орлова».
«Мой дебют состоялся на сцене театра имени Моссовета. И кто, вы думаете, был моим первым партнером? Любовь Петровна Орлова! Мы ставили пьесу "Лиззи Мак-Кей", где Любовь Петровна играла главную роль. Я впервые увидел живую легенду. Она вышла из машины в шубе с поднятым воротником, без головного убора, маленькая такая, немолодая уже женщина. А на сцене! Боже, на сцене это была просто Богиня, изумительная дама, которая могла себе позволить даже раздеваться чуть ли не донага. И вы знаете, я был сражен ее великолепием! Какая спортивная фигура! Какие линии тела! Потом, когда занавес закрывался, а она уходила за кулисы, я понимал, чего это ей стоило. Но вскоре занавес открывался, и она вновь преображалась. Это была Любовь Петровна Орлова».
Валентин Гафт
«Помнится, один из рабочих сцены справлял юбилей, выписал родственников из деревни, пригласил всех ведущих артистов. Никто не пришел. Только Любочка — народная артистка СССР, лауреат Сталинских премий, первая суперзвезда советского экрана Любовь Петровна Орлова».
Евгений Стеблов
«Ваши доброта и человечность
Были совершенны без прикрас.
Оттого и засияла вечность
В глубине рассветных Ваших глаз...»
Джеймс Паттерсон
«И если правда, что человек жив, пока о нем помнят, то она была, есть и будет — наша Орлова!»
Ия Саввина
«Она одна из немногих распознала тайну первобытного искусства, в котором пение, музыка, пляски и лицедейство существовали только нераздельно, и щедрый синкретизм ее, как известно, враг всякой узкой специализации, потрясает подобно стихиям матери-природы».
Исаак Осипович Дунаевский
«Почему ее называют "звездой № 1"? Она умела все. Умела петь, танцевать, играть драматические сцены... Ни у кого не было такой солнечной красоты — красоты, которая покоряла людей. В Орловой была необыкновенная радость жизни. Выглядела она всегда ослепительно, всегда с улыбкой на устах, в ее лице, в ее повадке, в ее манере, в очень благородной лепке ее лица была какая-то неизъяснимая женская прелесть и красота. Женственность была ее содержанием — и ее маской. Она была пленительна, в ней было сокрушительное очарование».
Виталий Яковлевич Вульф
«Резонно предположить, что Александров мог разминуться с нею, мог найти другую актрису для "Веселых ребят". Это было бы роковым зигзагом судьбы. Суть ведь именно в то, что знаменитая роль в "Веселых ребятах" поначалу была маленькой и не очень значительной. Это Орлова заставила раздвинуть ее вширь и вглубь, заполнила своим темпераментом, голосом, обаянием, сотворила "чудо", в котором не было осознанной необходимости. И предрешила тем самым судьбу кинематографа Александрова — развернула его в свою сторону. Трудно думать, что подобное свершилось бы в том или другом случае.
Можно, конечно, рассудить, что "святое место" с разных сторон закрыли бы другие популярные актрисы. Словом, мир не рухнул бы. Но чувство спорит с рассудком. Ее наличие (да простится мне этот прозаизм) в нашем кино представляется чувству прямо-таки фатальной закономерностью. И уж, конечно, случись с нею что-либо роковое в те годы, миллионам ее поклонников и поклонниц показалось бы, что мир рухнул. Она была одна — "такая". И ее не могло не быть. Не могло — и все тут.»
Марк Кушниров
«В человеческие отношения Любовь Петровна вносила теплоту, доброту, ласковость. В ее присутствии хотелось выглядеть самым лучшим образом».
Игорь Ильинский
«Это была удивительно простая в общении, всегда ровная, внимательная к каждому, обаятельная женщина».
Всеволод Санаев
«Главной нашей кинозвездой я считаю Любовь Петровну Орлову. Она не была гениальной актрисой и божественной красотой тоже не отличалась. Но... Вот Дина Дурбин тоже не была красавицей, но ее так умело снимали, что все влюблялись. И Александров для Любови Петровны так выстраивал кадр, что она казалась идеалом. Мне посчастливилось встретиться с ней на съемках ее последней картины "Скворец и Лира"».
«Любовь Петровна была очень умным человеком, с ней было интересно. Но в свою «коробочку» ни она, ни Александров никого не допускали. У них были удивительные отношения. "Вы, Любовь Петровна", — обращался к ней Григорий Васильевич. И она ему на "Вы" отвечала».
Римма Маркова
«Помнится, один из рабочих сцены справлял юбилей, выписал родственников из деревни, пригласил всех ведущих артистов. Никто не пришел. Только Любочка — народная артистка СССР, лауреат Сталинских премий, первая суперзвезда советского экрана Любовь Петровна Орлова».
Евгений Стеблов
«Мне нравилось сниматься у великого режиссера Григория Александрова (помните его классику — "Веселые ребята" и "Цирк"?) в фильме "Скворец и Лира". Я играл Скворца, а известная актриса, жена Александрова, Любовь Орлова — Лиру. Это было трудно представить. Лира — Любовь Орлова — сидела у меня на коленях, и я ее целовал! Потому, что я играл роль мужа».
Петр Вельяминов
«Когда про артиста говорят, что он хорошо играет, это естественно. Он и должен хорошо играть: это его профессия... А вот сеять в людях доброе начало, вызывать у окружающих чувство душевной радости — это уже нечто выше простой профессионализации. Это своего рода дар».
Павел Кадочников