Ю. Белкин. «Любовь Орлова. Талант на все времена»

Когда любишь человека, готов ради него на все. Даже тогда, когда его уже нет в живых. В январе 1975 года в Московском театре Моссовета прощались со знаменитой актрисой, подлинной звездой советского кино и театра Любовью Петровной Орловой. Григорий Васильевич Александров, ее муж, оставшийся верен своей музе до последнего часа, хотел, чтобы представление о Любочке — красивой, неподражаемой, какой он встретил ее в молодости и знал всю жизнь, сохранилась у него и ее поклонников навсегда. Он подозвал гримершу и протянул ей коробочку с артистическими ресницами Любови Петровны, в которых она играла спектакли.

— Пожалуйста, наклейте ей в последний раз, — попросил он.

Через несколько минут гримерша прибежала взволнованная, вся в слезах.

— У меня ничего не получается, — сказала она дрожащим голосом. — Ресницы не приклеиваются к холодному телу.

Они прожили вместе более 40 лет. Как у любой семьи, у них были периоды романтической любви, глубокой привязанности, разочарования, дни, полные радости, грусти, трудных испытаний. Познакомились они тогда, когда у Любови Орловой только начался счастливый этап ее актерской судьбы. Она стала работать в музыкальном театре имени Немировича-Данченко, получила первую заглавную роль в оперетте Оффенбаха «Перикола». А Григорий Александров, близкий друг Сергея Эйзенштейна, сопостановщик «лучшего фильма всех времен и народов» — «Броненосца «Потемкина», уже знаменитый в стране и за рубежом кинорежиссер, молодой, неотразимый, уверенный в себе человек, приступил к первой постановке своей собственной картины-кинокомедии «Веселые ребята». На главную мужскую роль актер был утвержден сразу — Леонид Утесов, а вот с главной героиней пришлось помучиться.

Александрову посоветовали сходить в театр — посмотреть артистку Любовь Орлову в «Периколе». Он посмотрел — и был сразу и бесповоротно покорен талантом, обаянием, женственностью Любови Орловой. Тогда он еще не знал, что она станет его вдохновителем в искусстве, путеводной звездой на всю жизнь... Влюбился в нее с первого взгляда. После спектакля бросился за кулисы и пригласил Любовь Орлову в Большой театр на торжества, посвященные юбилею Леонида Собинова. Кончился банкет, они вышли на улицу и до рассвета бродили по Москве, не в силах расстаться.

Он все-таки уговорил ее сниматься в своей картине. Она только робко возразила:

— Я чувствую, что мы часто будем спорить. Это не помешает работе?

На что Григорий Александров шутливо заметил:

— Разве вы не знаете, что в спорах рождается истина?

В Гагры на съемки фильма они уехали вместе. Уехали уже близкими людьми. А вскоре официально стали мужем и женой.

Следует заметить, что и Григорий Васильевич Александров, и Любовь Петровна Орлова к этому времени уже успели вкусить семейной жизни. У Александрова была жена Ольга, работавшая танцовщицей в мюзик-холле. Когда начинающий режиссер вместе с Сергеем Эйзенштейном уехал в длительную заграничную командировку, балерина заскучала и... ушла к другому. (Однако бывший супруг ее не забыл. Говорят, в фильме «Цирк», в сцене, где танцуют девушки из кордебалета, Александров снял ее ноги крупным планом.) Но от нее-то и родился сын Дуглас. Странное нерусское имя мальчика доставило родителям немало хлопот. Он был назван так в честь известного американского киноактера Дугласа Фербенкса. Будучи в Америке, в Голливуде, режиссер подружился с Чарли Чаплиным, Уолтом Диснеем, Мэри Пикфорд — и в том числе с Дугласом. В память о нем и выбрали имя сыну, но в загсе и в милиции наотрез отказались вписать в документ это имя. Чиновники рьяно доказывали: в Советском Союзе нет таких имен. Пришлось Дугласа назвать Василием. Так он числился по паспорту. А дома по-прежнему все продолжали называть его только Дугласом.

У Любови Орловой Григорий Александров тоже не был первым. В 20 лет она вышла замуж за ответственного работника Наркомзема Андрея Берзиня. Семья Орловых жила бедно, скудно, из-за невозможности платить за учебу Люба даже вынуждена была оставить занятия в Московской консерватории. Скорее всего, вышла замуж она не по любви, а по расчету, из-за безысходной житейской ситуации. Своего мужа, партийца и агронома, она уважала, была признательна ему за любовь, за доброту, с которой он относился к ней и ее родителям. Муж перевез их в свою двухкомнатную отдельную квартиру, которая по тем временам считалась невиданной роскошью. Одна лишь комната в ней была размером под пятьдесят метров. Можно было разыгрывать целые спектакли. Иногда она и становилась для актрисы Любови Орловой и ее коллег по театру местом проведения репетиций, прогонов. Это раздражало супруга. Он был склонен к размеренной семейной жизни и недолюбливал шумную артистическую богему. Все это привело к отчуждению супругов. Наверняка их совместная жизнь закончилась бы разводом. Но трагические события тех лет положили конец их браку. В 1929 году по делу Промпартии Андрея Берзиня арестовали, сослали в Сибирь, и он навсегда исчез из жизни Любови Орловой.

Мечтая об артистической карьере, об успехе, славе Любовь Орлова понимала, что во многом они зависят не только от собственного таланта, но и от помощи, поддержки влиятельных покровителей. За ней стал энергично ухаживать сын Немировича-Данченко — Михаил, руководитель театра-студии, в котором играла молодая артистка. Казалось бы, наклевывалась выигрышная партия. Тем более что Михаил был без ума от Любы. Да и она никогда не пренебрегала вниманием полезных людей. Но из этих отношений так ничего и не вышло. Она проигнорировала страстные чувства к ней сына мхатовского корифея. Зато ответила на чувства крупного австрийского инженера, работавшего в ту пору в России в качестве «спеца». Он пообещал сделать из нее на Западе настоящую звезду. И она не смогла устоять. Правда, официально они так и не расписались, но жили в гражданском браке очень дружно...

Австрийский супруг в отличие от предыдущего очень уважительно относился к занятиям жены. Всячески ее поощрял, был чрезвычайно дружелюбен к ее коллегам по искусству. Нередко устраивал домашние приемы, пирушки. Когда Григорий Александров пригласил Любовь Орлову на съемки в кино, муж одобрил ее решение участвовать в работе. Даже стал приезжать в Гагры, чтобы поддержать жену, быть с ней рядом. Но вскоре он заметил, что отношения Любови и Александрова выходят за рамки служебных. Супругу его словно подменили. Она стала прохладной и сдержанной с австрийским инженером и вся светилась и не скрывала своих нежных чувств при встрече с кинорежиссером. Нетрудно было понять, что происходит между молодыми людьми. Бывший муж ее не стал скандалить, устраивать бурных сцен ревности или, того хуже, стреляться. Он стоически, по-мужски, перенес разрыв с любимой женщиной. Почувствовав свою неуместность, он тихо уехал из Гагр, а вскоре и навсегда из России. Больше они никогда не виделись...

Встреча с Григорием Александровым определила творческую и житейскую судьбу актрисы. Именно рядом с этим человеком по-настоящему раскрылся ее талант, начался феерический взлет ее артистической карьеры, она стала подлинной звездой. Скандальный провал «Веселых ребят», а потом такой же невиданный успех ленты, после того как посмотрели картину Горький и Сталин, участие в последующих фильмах — «Цирк», «Волга-Волга» — принесли актрисе невиданную популярность в Советском Союзе, известность и славу во всем мире. Личная встреча со Сталиным, не скрывавшего своего восхищения ее талантом, награды, которые посыпались на нее как из рога изобилия, — казалось, все свидетельствовало о том, что она достигла всего, о чем мечтала...

Помимо работы в кино она ни на день не прекращала и концертной деятельности. Актриса разъезжала по городам и весям страны с эстрадной программой, с дорогими сердцу советских людей песнями Исаака Дунаевского. К ней была поистине всенародная любовь. Все мечтали ее увидеть, все приглашали в гости, добивались приезда знаменитости. На фабриках, заводах, предприятиях, в институтах появление актрисы становилось заметным событием, все хотели встретиться с живой Анютой и Стрелкой, постоять рядом с кинозвездой.

Банкетов, приемов, всякого рода возлияний в честь приезда любимой артистки было не счесть. Всесоюзная орденоноска стала привыкать к ним, воспринимала их как должное. И не заметила, как пристрастилась к спиртному, едва не сделавшись алкоголичкой. Начало пошаливать здоровье. Еще немного — и навсегда могла бы закатиться ее звезда.

«К счастью, этого не произошло. Спас ее Григорий Александров. Он поставил ей ультиматум: или мы сохраняем семью, но ты прекращаешь пить, или ты продолжаешь попойки, но тогда мы навсегда расходимся. Немало усилий пришлось приложить, прежде чем угроза распада семьи, карьеры миновали».

Взаимная любовь помогла справиться с бедой. К этим трудным дням относятся и события, которые тоже чуть было не погубили судьбу актрисы. Они нашли отражение в статье под названием «Недостойное поведение», напечатанной в газете «Советское искусство» от 10 июня 1938 года. В заметке «от редакции» читаем: «Орлова пользуется широкой популярностью у аудитории, ценящей ее как отличную исполнительницу советских массовых песен. Казалось бы, и звание заслуженной артистки, и эта популярность обязывают Орлову к особой щепетильности в денежных вопросах. Однако артистка, видимо, считает возможным по-иному использовать выгоды своего положения».

Суть конфликта состояла в следующем: максимальная концертная ставка артистки составляла 750 рублей в месяц. Однако на гастролях за каждое свое выступление она без зазрения совести требовала оплаты более 3000 рублей, то есть в пять раз больше. Нарушение финансовой дисциплины тогда считалось серьезным преступлением, квалифицировалось как рвачество, жульничество и безжалостно каралось тюремным сроком. Но Орловой, любимицы хозяина страны, финансовые злоупотребления всегда сходили с рук. Явный криминал оставался безнаказанным.

На сей раз газета потребовала: «Всесоюзный комитет по делам искусств должен заинтересоваться этим возмутительным делом. А Л.П. Орловой надлежит понять, что ее поведение недостойно звания советской артистки». К счастью, все обошлось, как всегда, благополучно. «Чрезмерная жажда денег объяснялась просто: семья Орловой и Александрова строила во Внуково дачу, и для этого были нужны немалые деньги. Вскоре за высоким забором на лесной поляне вырос симпатичный просторный двухэтажный деревянный дом. По соседству появился дом и творческого соавтора кинорежиссера, поэта-песенника В.И. Лебедева-Кумача. Однажды Григорий Васильевич привел меня к этому дому и показал медную табличку, прикрепленную к входной двери. На ней была выгравирована надпись: «Нам песня строить и жить помогает». Это остроумное и весьма справедливое утверждение в полной мере относилось и к семье знаменитых кинематографистов».

Когда есть любовь, всегда рождаются дети. У Любови Орловой и Григория Александрова общих детей не было. Дуглас с семьей — женой Галиной, прекрасным фоторепортером, и сыном Гришей, студентом ВГИКа, — жили отдельно, в собственной квартире на Ленинском проспекте. «Думаю, что детей Орлова и Александров не заводили из-за боязни хлопот и забот о ребенке, которые могли бы отлучить их от работы в кино, театре, помешать им заниматься любимым искусством, ставшим сутью их жизни. Возможно, что и всякого рода женские отклонения, возникшие с годами, тоже тому причина. Но, вероятнее всего, на мой взгляд, дело тут совсем в другом. Любовь Орлова и Григорий Александров, с возрастом охладев друг к другу, стали просто, если можно так сказать, деловыми партнерами. Каждый жил сам по себе, собственной жизнью. Каждый имел собственную комнату, собственную кровать. В интимном смысле они давно уже не были мужем и женой. Но по взаимной договоренности продолжали жить вместе, всячески скрывая и оберегая эту свою тайну от посторонних как зеницу ока и при случае всякий раз подогревали легенду о великой любви, о крепкой кинематографической семье, разрушить которую ничто не властно. Я полагаю, что не только взаимное уважение, но и давно наступившее личное отчуждение заставило их называть друг друга по имени-отчеству. И не только прилюдно, но и тогда, когда они оставались одни у себя дома. Странно было наблюдать, как Сергей Образцов, идя рядом с Любовью Петровной и Григорием Васильевичем по внуковской дороге, называл актрису Любой, Любочкой, а ее муж обращался к ней по отчеству. Со стороны казалось, что не Александров, а Образцов — муж Орловой, а Григорий Васильевич — лишь добрый приятель, сосед по даче...»

В 1974 году решили пышно отметить 50-летие «Мосфильма». В Кремлевский Дворец съездов, где проходил юбилейный вечер, пригласили массу знаменитостей. Прислали приглашение и Александрову с Орловой. Однако на это мероприятие Григорий Васильевич пойти не смог: как это часто бывает, по закону подлости в этот день он заболел — поднялась температура, пришлось остаться дома. «Любовь Петровна превращаться в сиделку не захотела. Она надела свой выходной костюм, который весь был облеплен орденами и медалями, натянула свой лучший парик и на ходу бросила мужу: «Я ухожу». Эта интермедия разыгрывалась на моих глазах. Орлова, повернувшись ко мне, приказала: «Юра, вы должны меня сопровождать».

Когда в раздевалке Дворца съездов Любовь Петровна сняла пальто и гардеробщицы увидели у нее на груди целый иконостас из орденов и медалей, они сбежались посмотреть на кинодиву. Они не могли оторвать от нее глаз. А та из гардеробщиц, что выдала Орловой номерок, тихо спросила у меня:

— Скажите, кто это?

— Как кто? Любовь Орлова.

Любовь Петровна уже мало походила на блистательную героиню «Веселых ребят» и «Волги-Волги», простые зрители из народа нередко ее не узнавали. Не узнали ее и кремлевские гардеробщицы...

У наиболее почетных гостей юбилейного мероприятия на билете стоял штампик: «Сцена». И действительно, когда открылось торжественное заседание, на сцене за длинным столом можно было увидеть целое скопище всевозможных чиновников и начальников от кинематографа и культуры. Знаменитых артистов — гордости и славы «Мосфильма» — на сцене почти не было. На билете Орловой отсутствовал гриф «Сцена», и мы вместе со всеми заторопились в зрительный зал. Но тут совершенно случайно нос к носу мы столкнулись с тогдашним директором «Мосфильма» Николаем Трофимовичем Сизовым. «Любовь Петровна, а вы куда?» — удивился он, видя, что Орлова направляется в зал. «Пойдемте со мной», — сказал он, взял ее под руку и увел на сцену. Так, лишь по воле случая, знаменитая актриса оказалась в тот вечер в президиуме, скромно притулившись у самого края стола. Это уже было время, когда чиновничьи привилегии куда больше значили в жизни, чем заслуги перед искусством кинематографических звезд...»

Всю жизнь Любовь Орлова пестовала свое существо. Пестовала ради долголетия в искусстве, ради успеха у зрителей, ради того, чтобы всегда быть ими любимой, долгожданной, притягательной, женственной. Как-то раз она пришла в студию «Мосфильма» на съемки последнего своего фильма «Скворец и Лира» чрезвычайно возбужденной, в приподнятом состоянии духа. Причиной столь радостного ее настроения оказалась прозаическая ситуация. Любовь Петровна переходила улицу в неположенном месте и услышала фразу, сказанную ей в спину милиционером:

— Девушка, девушка, вернитесь!

— Вы это мне? — уточнила она.

— Да, вам...

— Большое спасибо за комплимент, — от души рассмеялась она.

В тот день на съемочной площадке она была в ударе и даже подшутила сама над собой, заметив: «Да, сзади — пионерка, а спереди — пенсионерка».

Глядя на нее, вряд ли кто мог предположить, что ей уже за семьдесят. Многочисленные разговоры о ее пластических операциях на лице не были досужим вымыслом. Всякий раз перед началом работы в новой картине Любовь Петровна шла к хирургу-косметологу и делала подтяжку. И потому на фотографиях в семьдесят лет она выглядит на сорок пять, ну, скажем, на пятьдесят.

У героини пьесы Бернарда Шоу, которую в театре Моссовета играла Любовь Орлова, была любимая фраза: «Мне всегда будет тридцать девять лет, и ни на один день больше». Орловой очень нравились эти слова, и она постоянно повторяла их и на сцене, и в жизни...

Однако годы, возраст не пощадили и ее. Однажды совершенно случайно врачи обнаружили у нее рак. Любовь Петровну положили в Кунцевскую больницу. Григорий Васильевич регулярно ездил к ней. О состоянии ее здоровья он говорил спокойно, мужественно, казалось, даже равнодушно. Из больницы она уже не вышла. В конце января 1975 года ее не стало...

Дома у Александрова разрывался телефон. Друзья, коллеги, знакомые — все хотели высказать ему соболезнование по случаю тяжелой утраты.

Потеря человека, с которым Григорий Александров прожил четыре десятка лет, тяжело сказалось на нем. Он впал в глубокую депрессию. Еще больше дал себя знать прогрессирующий старческий склероз. Он ничего не делал и ничего не хотел. «Как-то раз я заглянул к нему в комнату на даче. Григорий Васильевич сидел с отрешенным лицом. На полу в ногах валялась еще вчера шикарная дорогая дубленка. Повсюду были разбросаны какие-то листы. Я поднял один из них: это оказался подлинник стихотворного текста Лебедева-Кумача к кинофильму «Цирк»: «Широка страна моя родная...» Казалось, что он уже не оправится». Но случилось невероятное. Григорий Александров словно очнулся от спячки. Он стал примеривать на себя новые костюмы. Записался на прием к дантисту, вставил новые зубы. Стал чаще улыбаться, заговаривать с женщинами. Похоже, он решил начать новую жизнь. В том числе и творческую. Григорий Васильевич в память о своей жене написал сценарий и вместе с молодым начинающим кинорежиссером Еленой Михайловой поставил художественно-документальный фильм, названный однозначно: «Любовь Орлова». Это был его последний долг, отданный любимой женщине...

Григорий Васильевич остался совсем один. Рядом с ним была только жена его сына — Галина. Через несколько лет после смерти Любови Петровны их постигло новое горе: в пятьдесят лет от инфаркта внезапно умер Дуглас. Ее жизнь окончательно переместилась в дачный дом во Внуково. Теперь все свои заботы она посвящала Григорию Васильевичу и сыну. Она стирала, готовила, ездила по поручению Александрова в Москву, в Союз кинематографистов, ремонтировала машины, подметала пол, ухаживала за участком, отвечала на телефонные звонки. На ней держался весь дом. Она стала для Григория Васильевича незаменимым человеком. Без нее он был как без рук.

«Наблюдая за всплеском бурного жизнелюбия у Григория Васильевича, Галя не на шутку испугалась, забеспокоилась: не дай Бог, уведет какая-нибудь баба мужика или что-то случится с ним и она потеряет все. Ведь она не являлась прямой наследницей». И хотя знаменитый режиссер жил в последние годы очень скромно, если не сказать бедно, — на пенсию и гонорар от только что изданной книги «Эпоха и кино», все-таки терять было что. Григорий Васильевич имел две «Волги» и «Пикап», дачу во Внуково, огромную квартиру на Пушкинской площади, в доме, где расположилось ныне кафе «Макдональдс». Кроме того, в доме хранились бесценные предметы искусства, подаренные семье кинематографистов. Например, блюдо с изображением рыбы, сделанное Пикассо, картина Шагала, автографы мировых знаменитостей: Льва Толстого, Чарли Чаплина, богатейший архив и многое другое. «Перспектива остаться без кола, без двора и без гроша в кармане Галю, естественно, не прельщала. Рассчитывать же ей было не на кого и не на что. Перед ней возникла серьезная житейская проблема, связанная с разделом наследственного имущества или, как теперь говорят, сохранения недвижимости. Надо было думать о своей судьбе, о судьбе сына, внука Григория Васильевича, о своем завтрашнем дне. И она решила действовать...

То, что она затем предприняла, держалось в строжайшем секрете. Об этом и до сих пор мало кто знает. Но от меня свои планы Галя скрывать не стала. Боясь, что Григорий Васильевич окончательно впадет в маразм, Галя Александрова решила женить его на себе. И она добилась своего. Как ей удалось это осуществить, представить нетрудно. Однако я не берусь об этом говорить». Факт остается фактом: работники загса Внуковского сельсовета официально зарегистрировали их брак. Галине даже не пришлось менять фамилию. Она прожила со своим законным супругом до последнего его часа. И именно ей довелось проводить его в последний путь.

Александров пережил Орлову на восемь лет. Умер он на восемьдесят первом году жизни. На Новодевичьем кладбище, где покоятся Любовь Орлова и Григорий Александров, они снова оказались рядом. Их памятники смотрят друг на друга. Теперь они навеки вместе.

Р. S. «В девяносто втором году от рака умерла и Галя Александрова. Где она похоронена, я не знаю. Все, что пыталась последняя жена кинорежиссера сохранить, а точнее, боялась потерять, растащено. Знающие люди говорят, что кое-что из наиболее ценных вещей успел забрать Григорий Васильевич-младший. Так и не снискав себе и сотой доли кинематографических лавров ни отца, ни деда, он исчез в неизвестности. Ходит молва, что он сдает квартиру в доме № 29 по Большой Бронной улице, где жили Орлова и Александров и где сейчас висит памятная доска со скульптурным изображением артистки, какому-то богатому юристу, а сам женился на француженке и живет в Париже».