М. Любимов. «Её звали Любовь»

«Изюминка». — 2000. — № 11 (9).

Орлова и Александров. Актриса и режиссер. Самая удачливая и до сих пор, может быть, самая таинственная пара советского кино. О них говорили тем больше, чем меньше знали: Орлова всегда старалась скрыть от посторонних глаз именно то, что их могло заинтересовать.

И она отказалась

— Гриша, вы — жопа! — крикнула как-то Орлова, когда Александров согласился сниматься в английском фильме об их жизни.

Никакой биографии! Только экранный образ. Орлова отказывалась от интервью и не терпела личных вопросов. Про нее говорили, что она расчетлива, холодна. Считалось, что она чуть ли не фригидна. Один из артистов театра, в котором Орлова играла, переступив уже порог 60-летия, вспоминал банкет после премьеры. Звезда советского кино была необычайно весела, раскованна и после нескольких бокалов шампанского почувствовала легкое головокружение. Молодой актер вызвался проводить ее до гримерной и внезапно, в порыве хмельной удали, подхватил ее на руки, не вызвав в Орловой ни малейшего протеста.

«Это трудно передать словами, — вспоминал он позднее, — но вполне ощущалось, что у меня на руках была Женщина, а не только живая легенда».

Между тем в одной из книг, посвященной Орловой, рассказывается о бурном романе октрисы с замнаркома земледелия Берзиным — высоким голубоглазым латышом. Он приезжал к ней после спектаклей в Музыкальный театр имени Немировича-Данченко, где Орлова работало. Являлся за кулисы с огромным букетом роз — немногословный, улыбчивый, и увозил ее куда-то за город. Они были превосходной парой.

Происходило это в конце 20-х годов. В доме у Берзина стоял специальный чемоданчик на случай внезапного ареста. Однажды его все-таки увезли. В одном из писем он просил Орлову отказаться от него. Она так и поступила.

Откуда взялся Гриша?

Дело происходило в начале 30-х. К тому времени в Москве говорили о романе молодой актрисы музыкального театра с немецким дипломатом. Событие было из ряда вон. Топтуны-поклонники возле дома Орловой становились свидетелями ее ночного возвращения на роскошном посольском «роллс-ройсе». Страстные прощальные поцелуи и недвусмысленные объятия. Немец все из той же породы высоких голубоглазых блондинов, к которым Орлова была особенно неравнодушна. Он собирался увезти ее с собой в Германию и сделать новой Марикой Рекк. Но... тут появился Гриша, ее «золотоволосый Бог».

Рассказывают, что они познакомились, как и положено, после очередной премьеры. Он недавно вернулся из Америки, искал главную героиню для «Веселых ребят». С Орловой он встретился в тот момент, когда она еще была шатенкой. Платиновой блондинкой — в масть тогдашним зарубежным звездам ~ сделал ее он, Александров. Он и открыл миру в «Веселых ребятах» необычайную притягательность ее полноватой, чуть сдобной фигурки. Какая уж там «фригидность»! Еще в театре у нее была масса романов, за ней ухаживали высокопоставленные тогдашние управленцы и актеры, к ней был неравнодушен сом Немирович-Данченко, знавший толк в обольщении под видом репетиционных показов.

У самого Григория Васильевича была изрядная «биография». Его фаворитками были актрисы мюзик-холла. Он поражал их воображение рассказами о Голливуде и путешествиях по Америке, знакомством с Эйзенштейном и Горьким, любил прихвастнуть и присочинить. Орлову он обаял в первый же вечер.

«Я увидела золотоволосого Бога, и все было кончено...».

Не тот оттенок жизни

«Почему вы такая худенькая и маленькая?» — однажды обратился к ней «вождь всех народов» Сталин на одном из званых банкетов в Кремле. «Может быть, Александров вас обижает? Так мы его расстреляем!» — миролюбиво предложил Иосиф Виссарионович, знавший толк в черном юморе. Говорили, что стоявший рядом Григорий Васильевич чудом не упал в обморок.

Орлова ненавидела эти званые кремлевские сборища, морды вождей, но всегда понимала, по каким правилам идет игра. Орлова и Александров прожили, может быть, самую «несоветскую» жизнь на уровне быта. Прелестный дом во Внукове, огромная квартира на улице Немировича-Данченко — ее первого режиссера и обожателя. А главное — свободный выезд из страны во все времена «железного занавеса».

Однажды, разглядывая новые перчатки кофейного цвета, выписанные из Франции, Орлова сказала с досадой: «Совершенно не тот оттенок. Опять придется лететь самой в Париж». Шел 1951 год.

Мучения солнечной Золушки

Внуковский дом Орловой и Александрова — особая тема. Поражал он не столько роскошью, сколько невероятной ладностью и изяществом. Рассказывали, что первый телевизор в СССР появился именно в этом доме. Позднее, в 70-х годах, — первый видеомагнитофон. У них был особый день в конце моя, день первой близости, когда двери дома наглухо закрывались, прислуга отсылалась восвояси, телефон отключался...

Беда только, что Александров после знаменитой «Весны» словно утратил энергию. Он мог существовать только в отлаженном механизме сталинского кино. Когда вождя не стало, режиссер растерялся. Он не знал, что снимать. А она хотела сниматься. Она по-прежнему чувствовала себя солнечной героиней, голубоглазой советской Золушкой, которой многое позволено. Оно ощущала себя женщиной при утратившем силы принце.

«Склероз и климакс»

То, что не смогла сделать Эпоха со всеми ее ГУЛАГами, спокойно и плавно довершило Время. Возраст стал главной драмой актрисы и режиссера. Для своего последнего фильма Орлова изнуряла себя диетами. Фильм этот назывался «Скворец и Лира». «Добрые» кинематографисты быстро переиначили название в «Склероз и климакс». Речь шла о подвиге разведчиков. В одной из сцен Орлова появлялась в подвенечном платье. Это было жуткое зрелище — у нее заметно дрожала голова. Происходило все это накануне ее 70-летия. Фильм так и не вышел. Этого провала Орлова пережить не смогла и в итоге заболела. А очень скоро у нее обнаружили рак...

«Хорошо, что она первая», — сказал, узнавший о диагнозе, Александров. Фраза покоробила родственников. А потом добавил: «Мы прожили почти полвека. И это были 50 лет счастья».