«Кинопанорама» (1979)

Оригинальное название: «Кинопанорама»
Жанр: телевизионная программа
Режиссер: Ксения Маринина
Автор сценария: Ксения Маринина
В программе участвовали: народный артист РСФСР Ростислав Плятт
Длительность: 1 час 29 минут 27 секунд
Язык: русский
Производство: Центральное телевидение СССР
Страна: СССР
Год: 1979

«Кинопанорама» — советская телевизионная передача о кино. Выходила на советском и, впоследствии, на российском телевидении с 1962 по 1995 и с 1999 по 2002 год. Во время передачи ведущий рассказывал о каком-нибудь фильмов, о его съемках, создателях, особенностях производства и проката и так далее, после этого показывались отрывки из этого фильма. По сути эта была своеобразная презентация выходящих на советские экраны художественных фильмов. В одной из передач в 1979 году принимал участие актер театра и кино, народный артист РСФСР Ростислав Плятт. Он рассказал о знаменитых советских актрисах Вере Марецкой и Любови Орловой.

Ростислав Плятт хорошо знал актрис Веру Марецкую и Любовь Орлову. Он работал с ними в театре имени Моссовета. С Любовью Орловой у него были теплые дружеские отношения. Они играли в одних спектаклях: «Русский вопрос», «Сомов и другие», «Милый лжец».

Текстовая расшифровка фрагмента передачи

Ростислав Плятт, народный артист РСФСР: — Мне лично, как актеру, естественно, ближе всего темы актерские, связанные с жизнью нашего беспокойного цеха. И думается мне, что и для вас это представляет несомненный интерес судя по обильным письмам, которые на эту тему мы от вас получаем. И вот тут невольно хочется кинуть взгляд в это наше прошлое кинематографическое, с чего я и начал разговор, и вспомнить какие-то наши с вами незабываемые зрительские потрясения, вспомнить какие-то актерские имена которые вошли в наше сознание, наше сердце, не на сезон, а на вечность...

И вот я часто думаю, что если бы Вера Петровна Марецкая снялась бы только в трех фильмах, хотя их у нее было намного больше, я имею в виду «Член правительства», «Она защищает Родину» и «Сельскую учительницу», то она бы и после этих трех фильмов стала бы тем, кем остается для всех зрителей своих, то есть актрисой на все времена и большой славы.

Любовь Петровна Орлова в совершенно другом жанре, в каких-то совершенно других законах актерской игры, сыграла бы только три фильма, я имею в виду «Веселые ребята», «Цирк» и «Волгу-Волгу», она уже стала бы для народа тем, кем она сейчас помнится в среде своих зрителей, как первая комедийная звезда советского экрана.

Марецкая начала удивлять рано, мы вместе вырастали в студии Завадского, и она играла в основном остро гротесковые роли, играла характерные роли, каких-то комических старушек. Она тогда блистала молодостью, задором, чудилась в ней та сила, которая развернулась в дальнейшем. Причем наше театральное детство резко отличалось от театрального детства дальнейших поколений, вот скажем, если я думаю об знаменитой обойме раннего «Современника», актеры отличались пронзительной правдой, своей, человеческой, личной, то мы жили как-то иначе и неизвестно, что тут плодотворней, что лучше. Завадский наш, учитель нас никогда не пользовал типаж, он отлично знал внутренние ресурсы Марецкой, знал ее страсть к игре, и, в то же время ее редкую органичность во всем. И он поощрял ее именно образные поиски, зная, что рано или поздно она как таковая личность всегда успеет раскрыться. И вот, она, еще будучи не такой уж известной актрисой... Мы были тогда маленьким театром в подвале... Она буквально засверкала, переполошила Москву десяти, ну может, пятнадцатиминутным эпизодом, когда она сыграла кокотку Бетти в такой непритязательной комедии, которая шла у нас, «Школа неплательщиков», которую поставил Завадский. Она играла парижскую кокотку, причем она была какая-то занятная, замотанная в черное платье, на таких высоких каблуках, закутанная какими-то горжетками, с каким-то пером, с желтым клоком волос, с такими ресницами, словом, парижская кокотка, которая в отчаянии от того, что повышенные налоги уменьшили число ее клиентов. Проходит буквально несколько лет, и у зрителей, московских зрителей, звучат совершенно иные слова Веры Марецкой: «Вот стою я перед вами, простая русская баба, мужем битая, врагами стреляная, живучая». Это говорила Марецкая — Мария Соколова в фильме «Член правительства», поднимаясь на депутатскую трибуну и, сказал бы я, на совершенно другой уровень своего творчества. И вот что замечательно, жажда играть, искать себя в разном, которая всегда одолевала ее, до последних дней. Вот только что заканчивает сниматься «Член правительства», как она снимается у аннинского в чеховской «Свадьбе», в буффонной гротесковой роли Змеюкиной. Она поет, конечно, с помощью вокалистки, потому что сама она этого не делала, «Жестокий романс», она несется в бурном танце с Маркинсоном, она наслаждается воздухом комедии, она купается в комедии. Играть, играть все, играть разное. Так она прожила свою жизнь, замечательное, лирическое в какой-то части своей существование. Изумительная актриса, которая принесла мировую славу советскому кинематографу, потому что женщины Марецкой победно прошли по экранам мира.

Любовь Петровна Орлова. Любовь Орлова, Любочка Орлова. Как только ее не называли в народе... Я уже сказал и повторюсь, что она могла бы почить на лаврах после вот этих трех своих фильмов, принесших ей легендарную популярность, но мало кто знает, какой труженицей была эта легкая, веселая и острая женщина. Она играла в том жанре, где в кадре нужно было петь, петь и танцевать. И делать это профессионально, а если можно, то и с блеском. Ей это удавалось, но как? Каждый день станок, каждый день рояль, вокал. Трудно. У нее было качество, обаяние какой-то особой, победительной, неотразимой силы. Обаяния, смешанного с красотой, светом, жизнерадостностью, добротой. Она могла бы стать его иждивенкой, но она этого не хотела. Она трудилась и искала новое... И интересным моментом в ее биографии, всем вам мало известным, ведь вы в основном ее кинозрители. Это момент перехода ее к нам, в драматический театр. Примерно в 45-м или 46-м году наш театр пригласил ее на главную драматическую роль героини пьесы Джесси в спектакле Константина Симонова «Русский вопрос». Я вспоминаю, как театральная Москва довольно косо, так сказать теоретически, отнеслась к этому эксперименту. Настолько Орлова была экранная комедийная звезда и как же так, психологический театр? Как она примется на такой почве? Косо смотрели, но она принялась. И принялась довольно быстро. Сложилось так, что когда мы начали так называемый застольный период этой сложной пьесы симоновской, она еще заканчивала съемки и озвучание в «Весне». И она пропустила весь этот период. Я отчетливо помню первый день ее появления в театре, в день знаменательный для театра, когда репетиции первый раз переносятся из фойе на сцену. И вот я помню, она возникла в дверях партера, маленькая, озабоченная, в куртке, тренировочных брюках, очень мужественно, решительными шагами пересекла партер, поднялась на сцену, удивительно как-то легко устроилась в указанной мизансцене, и легко вписалась в работу, вошла в репетицию. Хотя она мне потом сама рассказывала, ее в это время очень привлекала глубокая дверь где-то в глубине сцены, куда она хотела «унырнуть» от великого страха, но мы его не увидели. Причем ей помогало то, что основным партнером, под рукой на сцене, был я, к которому она уже привыкла, снимаясь со мной в «Весне». Режиссером была Ирина Сергеевна Анисимова-Вульф, которая занималась ею в той же «Весне», драматической стороной роли и была инициатором ее приглашения в театр. Вот она держалась внутренне за нас, а потом отпустила и поплыла сама. Причем надо сказать, что у нее было качество, как говорится, от бога, от рождения, какой-то неувядаемой женственности, котору актриса должна ценить и не потерять. И вот я помню, когда мы играли «Милый лжец», мы играли этот спектакль вдвоем: я — Шоу, а она — знаменитая актриса Патрик Кэмпбелл. Я помню, открывался занавес, мы некоторое время пережидали, потому что какое-то перешептывание шло, по залу, и нам приходилось его пережидать. Перед нашим появлением. Наконец, мы послали агента в зал, чтобы понять, что там происходит. Выяснилось, что вот это перешептывания, это была волна выяснением возраста Орловой. Вот этим первые несколько минут спектакля занимался зритель. Но когда уже в половине первого акта Орлова — Патрик Кэмпбэлл произносила слова: «Мне тридцать восемь лет, и никогда не будет ни днем больше!», вот тут зал взрывался аплодисментами за неувядаемость актрисы.